Это страшно и тяжело все было.
Не для нашего, прикормленного яркой картинкой Голливуда, взгляда.
Пятнадцать лет тяжелой, кропотливой, черно-белой натуралистичной работы с тяжелейшим результатом для зрителя.
Трудно быть Богом. Герман. По Стругацким. Два пятьдесят семь. В Армане. Наверно единственном кинотеатре показывающем все фильмы Оскаровской программы на большом экране.
Многие сбежали с сеанса. Это было нормально.
Средневековая грязь, смешанная с испражнениями, в которой придаются похоти уродливые подобия людей — это мир который увидел между строк автор.
Вдавило в кресла сильно.
Первый час — это не шутка — на экране нельзя разобрать ни слова.
На второй ты познаёшь формулу языка.
На третий — не можешь оторваться.
Фильм не о людях — в исходном варианте у Стругацких это жители иной планеты.
В восприятии — с другой планеты мы.
Не считал никогда Ярмольника комедийным актером. Здесь он выложился весь в пародии на жизнь в вышей степени ее язвительности.
Фильм сверхреалистичен. Сверх жив.
И также отвратителен как и поголовное средневековье.
Что сказал табачник с табачной улицы? Кому нужна земля без рабов? Почему умников надо топить в говне? Почему не стоит выпускать табличку из рук и почему настоящая свобода удел одиночек?
Нет ответа. Есть грязь человеческой природы.
Воровское барахтанье за власть как за кусок сахарной пизды и сметающая весь этот балаган диктатура, к цели которой добавляется только террор.
Отрицание отрицания ради небытия.
И одинокий, живущий почти в согласии с разным собой, человек, не имеющий право на защиту мира от падения.
«После серых всегда приходят черные».
Мне было страшно. Вспомнился Киев.
Многие бы предпочли просто выспаться.
Я не могу их за это судить.
Слабым нервами, моралью и желудком — не рекомендую.
Быть богом трудно.
Перестать им быть еще трудней.
Это был тарковский «Сталкер», снятый изнутри чужой головы.